Теперь — на Солонешное. Голову посетила свежая идея, что туда можно добраться, не возвращаясь назад по трассе по которой приехал. Можно двинуть на Малый Бащелак, Большой Бащелак, потом перевалить Бащелакский хребет, на карте нарисована какая-то дорога тонкой серой линией, я её стал называть «тракторная». Понятно, что машины там не ездят, понятно также, что пешком всё пройти можно. Выходило километров 30 пешего хода со слабенькой надеждой на попутный трактор. Ну конечно же я выбрал этот вариант, а не возвращение и объезд по степям!
Дорога в сторону Бащелака без асфальта. Оттуда с перерывами в несколько минут ехали пустые КАМАЗы-самосвалы, естественно поднимая огромные тучи пыли. Впрочем, стоял я на этом месте недолго. То есть недолго — собственно стоял, на помыть ноги, посидеть чуть в сторонке от пыльных туч среди цветущей клубники, помедитировать, времени ушло больше, чем на стояние-голосование. Посадили меня четверо мужиков в рабочей одежде на Ниве с маленьким грузовым кузовом сзади. Все четверо — весёлые, а один, явно к тому же — навеселе. Всё ясно: пятница вечер, мужики с работы домой едут, пиво пьют. Разговаривали (то есть обменивались информацией) мужики главным образом между собой. Не значит, что я не был вовлечён в разговор. Просто темы, которые я затрагивал, а затрагивал я про путешествия и пограничные зоны, сами собой перерастали в шутки про наркокурьеров, и они уже одного из своей компании назначили козлом отпущения, то есть главным наркокурьером, на тот случай, если нас тормознут таможенники, пограничники, спецназ КГБ, или ещё какой представитель власти. Впрочем, никакие таможенники на этих 11 км. до Сваловки нас не тормознули, и мужики ещё успели обсудить, на этот раз серьёзно, без шуток, свою работу: косьбу, пахоту, новые трактора, которые закупил совхоз, и прочую сельхозтехнику, а главное — какая работа, и на какой технике! выгодна, а какая — нет. Интересно обсуждали одного своего коллегу, который любит ставить трудовые рекорды, и специально старается заполучить в свои руки такую технику, на которой такой рекорд можно поставить. Самое интересное, что по зарплате он от своих рекордов никакой отдачи не имеет, если бы просто работал, как все, то скорее всего даже больше бы зарабатывал. А вот для чего-то ему это надо…
В общем, у меня отложилось, что мужики, работающие в сельском хозяйстве, без работы не сидят, и что техника обновляется.
Однако, если эти строки читает сейчас опытный автостопщик, то он уже задаёт вопрос: «Что это там за дорога такая, что за 11 км разговор успел охватить столько тем?»
Хороший вопрос! Как раз собирался рассказать про дорогу. БОльшая часть дороги — кучи щебёнки, которые ещё не успел разгрести грейдер. (Вспомнились порожние самосвалы, которые пылили на перекрёстке.) Машины едут рядом с кучами, между кучами, если надо разъехаться двум машинам, то одна уступает дорогу, останавливается, «прячется между кучами».
И ещё про дороги, от мужиков пришла практическая информация, что дорога через перевал — нормальная щебёнка, и легковые запросто ездят. И ещё, что перевал называется «Грива». А между Сваловкой и Малым Бащелаком тоже есть перевал, называется «Седло».
Сваловка — деревня маленькая, да вдобавок высадили меня мужики ближе к дальнему краю деревни. Дорога в гору. Не успел отойти от деревни на километр, застопилась иномарка. Парень и девушка ехали из Барнаула в Малый Бащелак к друзьям и, также, как экипаж предыдущей машины, были в прекрасном настроении, только, в отличие от них, — абсолютно трезвые все, то есть оба, а не только тот, кто за рулём. Они сейчас были в этих местах второй раз, первый раз были в начале зимы. Так что для них тут многое было внове: например — цветущие жарки на перевале Седло. С Седла открывается изумительный вид на котловину, окружённую лесистыми горами. В центре котловины -– деревня Малый Бащелак, дорога спускается к ней широкой петлёй, а по самой деревне протекает речка, немаленькая речка, с перевала прекрасно видна на повороте в деревне. Короче, все сказали «Ах», как минимум про себя. А теперь о прозаических вещах — дорога от перевала до Малого Бащелака — ОЧЕНЬ КРУПНАЯ щебёнка, хорошо разложенная грейдером, но совершенно не прикатанная катком. И, если ты на легковой городской машине на неё заехал, и решил: «Да ладно, метров через 200 это безобразие закончится», то, мало того, что не закончится оно ни через 200 метров, ни через 500, ни через 5 км. Самое плохое, что с неё уже не съедешь в сторону. Там конечно, проложена «народная трасса» по полям, только необходимо на неё вовремя свернуть. Это в случае сухой погоды. На случай дождя не буду давать никаких советов, не знаю, как лучше. Опять же, возможно, скоро эту щебёнку прикатают катком.
Как вы уже догадались, причиной, почему я всё это знаю, стала наша ошибка (впрочем я имею полное право от этой ошибки отмазаться, потому что сидел сзади, и обстановку на дороге видел меньше всех). Машину, конечно, жалко было, в паре мест на особо крупных камнях она даже скребанула брюхом. Впрочем, настроение у моих попутчиков было настолько непробиваемо хорошее, что даже это его не испортило.
Из Малого Бащелака дорога сначала поднимается в гору и потом идёт горизонтально высоко по-над речкой. Если кому-то, так же как мне, придётся идти по этой дороге пешком — не пожалеет: очень красиво! Только надо иметь ввиду, что спусков к реке там нет. Правда, со склона течёт пара чистых ручейков, но это — в начале июня, потом наверняка пересыхают: солнечная сторона. Потом дорога спустилась в низину, но там тоже нет нормальных выходов к реке, какие-то канавы с бурой водой с обеих сторон дороги, местами — болото.
Пожалуй, уже надо было начинать «готовится к войне» по мудрому завету Железного Канцлера, а простыми словами — надо исходить из предположения, что везение, и в прямом смысле и в переносном, на сегодня закончилось, и ночевать придётся где-то здесь в лесу, не доходя до Большого Бащелака. А места были для ночёвки не самые удачные. Ночью наверное, ещё и комары здесь будут! Решил, что ещё час-полтора иду, присматривая местечко, хотя бы чуть-чуть получше других. Потом — готовлюсь к ночлегу, причём, возможно, придётся повернуть назад — к последнему более-менее хорошему местечку. Среди одинаково не удачных мест прошло ещё несколько километров.
Однако везение на сегодня ещё не закончилось! Послышался шум мотора. Надо поскорее перебежать воон-туда, чтобы не стопить машину в лужу! Пробежал. Оборачиваюсь. Из-за поворота, точнее, из-за куста, — УАЗик. Водитель едет один, одет весьма цивильно для таких мест. Сзади лежат резиновые сапоги и удочка. Я сначала подумал, что, так же, как те парень и девушка, которые ехали до Малого Бащелака, — городской житель, приехал к родне-знакомым на выходные. Нет, оказывается местный, живёт в Большом Бащелаке. Опять рассказ про историю с пограничным попуском. Отвечает «Там так все ходят» и улыбается про себя.
Как хорошо, что не надо какое-то время наступать на больную ногу! УАЗик прыгает на кочках, кайф! Эта встряска — лучший отдых, который можно придумать не очень-то тренированным ногам, уставшим от однообразных движений.
Подтверждается информация, что через перевал Грива, правильно — Берёзовая Грива, проложена хорошая дорога. Спросил ещё, есть ли какие-нибудь ручьи по дороге на перевал? Да есть, километров 5 от деревни. Какие-то две трубы под дорогой. Решил, что дойду до этого ручья, и там заночую, хватит на сегодня пешей ходьбы!
Дорога постепенно поднимается по полям. Если остановиться и повернуться в сторону деревни, то на дальнем плане — шикарный вид на горный хребет. (Это — Бащелакский хребет, если что.) Лежат снежники, торчат по гребню скалы, все прелести невысоких гор! Ох, любил я раньше по подобным местам побегать, да полазить!
До воды оказалось никак не 5 км, явно больше! Описание — верное, две железобетонные трубы под дорогой, диаметром около 1,5 м, на расстоянии метров 20 друг от друга. Явно положены эти трубы совсем недавно, не больше года назад, когда строили нормальную дорогу. В каждую трубу течёт по ручейку. К одному из ручейков, который почище и посильнее, есть спуск, протоптана уже тропинка.
А до перевала уже совсем рукой подать. Пошёл, неся бутылки с водой в руках, засовывать в рюкзак — тратить время не хотелось. Итак, всё-таки на перевал Берёзовая Грива, на место, где «тракторная», как я про неё думал, дорога пересекает Бащелакский хребет, я поднялся сегодня!
Как вы помните, предыдущую ночь, точнее вечер и утро я старательно экономил дрова. В эту ночь экономить дрова
во-первых не было необходимости, представьте себе: стройка, строится дорога в лесу, строится дорога в лесу в России.
А во-вторых, в установившейся вечерней тишине среди множества прекрасных звуков птичьего пения доносились иногда откуда-то из долины из самой чащобы совершенно особенные отрывистые звуки. Не сказать, чтобы от звуков становилось страшно, доносились они откуда-то сильно издалека, но… Для начала попробую эти звуки описать:
Собака умеет рычать и лаять. Медведь умеет рычать, но лаять не умеет. А вот если представить себе медведя, который научился лаять, точнее — учится: гавкнет раз и замолчит надолго, то вот это будут как раз такие звуки, как я слышал. Хотя конечно, понятно, что никаких лающих, или хотя бы учащихся искусству лая медведей здесь нет, а обычные медведи в это время года сытые и к костру ни за что не подойдут. А это скорее всего кричит какая-нибудь птица. Но мне стало совершенно очевидно, что как только стемнеет, у меня даже мысли такой не возникнет, чтобы экономить дрова. В итоге дровами я запасся в таком количестве, что можно было бы зимнюю ночь без палатки в тепле провести.
Очень не хотелось мять цветы. Пришлось постараться, чтобы не зацепить цветы, таская дрова, хотя совсем без потерь не обошлось.
Такой ёмкий день! Сейчас, когда всё описываю, сам удивляюсь, как всё это в один день поместилось? Помню только, что около 8 утра тронулся в путь от речки Калманки. Ещё, в записях осталось: 15.00 — звонок с заставы (это когда у меня каша только-только сварилась), и 16.40 — двинулся с заставы (уже изучив по карте «тракторную» дорогу, и с решением пройти по ней).
И ещё помню, что костёр разжигал уже в сумерках. Первая в этом путешествии ночёвка в безлюдных местах. Вид с выбранного места был просто шикарный! Закат был такой привычный и в то же время такой неповторимый! Поистине, сила впечатления от природы обратно пропорциональна количеству участников в походе! Да ещё с погодой повезло.
Самое удивительно даже не то, что ночью не пришли медведи, ни лающие, ни обыкновенные. Удивительно то, что я сам про них ночью даже не вспоминал. Просто поддерживал костёр, чтобы тепло было. Без костра бы замёрз — однозначно!
6 июня
Утром, пока завтракал, прошли две попутные машины. Они меня не видели: я находился на обочине старой дороги, новая дорога врезана в склон ниже старой, так что одну из двух машин я тоже не видел, а другую, ГАЗель — видел только крышу. Проехали – и Бог с ними, было такое ощущение, словно они где-то в параллельном мире проехали.
Под ярким солнцем становилось совсем тепло. Прикинул, что, если с утра на перевале так тепло, то, когда спущусь чуть-чуть в долину, будет вообще жарко, и сразу оделся полегче — в шорты и тонкую рубашку. На самом деле ошибался. Чем дальше, тем холоднее становилось, и тем больше надевал на себя.
Машин не было. Сделал большой привал возле моста через речку. Небо затянуло, похолодало, и купаться уже не хотелось. Начал делать свои заметки. Долго сидел, записывая основные события 4-го июня, дальше, решил, вечером запишу. (Ха-ха — вечером! «Расскажи Богу про свои планы и ты его очень рассмешишь»)
Примерно 2 км не доходя до села Тальменка — ещё одно место, удобное для привала, речка подходит близко к дороге (пожалуй именно речка к дороге, а не дорога к речке, потому что дорога идёт более-менее ровно, а речка виляет).
Тальменку прошёл пешком. Бросилась в глаза коновязь вдоль улицы-дороги — длинное бревно, прикреплённое к нескольким берёзам, стоящим рядком, горизонтально на уровне повыше пояса. Чуть дальше — вообще какая-то тусовка мужиков на лошадях. Привязанные к забору осёдланные кони. Мужики разговаривают. Один мужик подъехал верхом, и так верхом и разговаривает.
За деревней возле ручейка присел, перекусил всухомятку, и дальше пошёл под начинающимся дождём. Похоже, что пешком мне ещё много идти. Тальменка — деревня маленькая, и рассчитывать, что после обеда в субботу кто-то поедет из деревни в Солонешное, не приходится. Вот из города в деревню — это запросто.
Однако, всё не так просто. Кто-то едет. Стопится хонда, мужик спешит, заминка с посохом, место для посоха в машине находится не сразу. «Да выбрось ты палку» — говорит. Но на такую жертву я не пойду! Посох удачный по длине и толщине, хорошо сбалансированный и с удобным изгибом в верхней части. Я его после прошлогодних походов выходного дня на электричке домой привёз, и за зиму он, стоя в уголке, хорошо просох, теперь — лёгкий, одно удовольствие. Если новый делать, то это весь поход лишняя тяжесть в руке! «Или берите с посохом, или я дальше, пешком пойду.» Взял с посохом, куда ему деваться.
Живёт в Тальменке, совхоз развалили. «Я единоличник. Дед мой единоличник был, силой в колхоз загоняли, а меня вот силой заставили опять единоличником стать.» В Тальменке выращивают лошадей на мясо. Выращивать растения на продажу тут невозможно --– высоко, не растёт ничего, и площадей пахотных нет. Только животноводство. В каждом дворе — трактор и сенокосилка, ещё пресс-подборщики тут в ходу, это механизм такой, который сено в рулоны скатывает.
«Медведей не боишься?» — спрашивает. Отвечаю, что они же сейчас сытые, а я костёр всю ночь жгу. И, со своей стороны его спросил про «лающего медведя». Оказывается — не птица, а кабарга (или косуля, сейчас уже не уверен, правильно ли запомнил.) «Да», говорит — «это она кричит, неприятно, когда слышишь».
Потом рассказал, что в этих местах есть Пещера и Водопад. Пещера называется Денисова, у вот название водопада не помню. Денисова пещера знаменита тем, что там археологи раскопали стоянку первобытного человека, «самую древнюю в мире».
Довёз меня до Солонешного, высадил в центре возле стадиона. Самое удачное, что дождь уже закончился!
Солонешное — посёлок большой. Я там даже умудрился на лётное поле аэродрома зайти. Шёл по самой широкой и самой асфальтовой улице. С правой стороны дома закончились, начались поля. Похоже, что это — край деревни, выезд. Постоял (то есть посидел) в этом месте, машин нет, дальше пошёл. Примерно через километр эта широкая и асфальтовая улица вместо того, чтобы превратиться в дорогу, совсем исчезла. А впереди было огромное совершенно ровное поле, точнее — луг, или даже газон, на котором паслись несколько коров. А слева, под деревьями — одноэтажное здание с облезлой вывеской «Солонешное». Понятно, что это — аэропорт. Спросить, летают ли самолёты, было не у кого, скорее всего — нет.
А выезд из Солонешного оказался немного на взгорке, левее по ходу моего движения.
Застопились «жигули» с молодой семьёй — мужчина, женщина и маленькая девочка и довезли меня до Топольного. Пошёл вперёд, вышел из Топольного, и как-то очень скоро вошёл в следующую деревню. Как-то всё это непонятно было, на карте после Топольного следующая деревня не скоро должна быть. Деревня была большая. Потом сообразил, что это – продолжается село Топольное. И тут посреди деревни мои самоходные качества резко упали. Моя больная нога разболелась ещё в одном месте. До этого болела пятка сбоку, а оттого, что я из-за боли всё время переносил вес на противоположную сторону ступни, натёр мозоль на пальце. И вот этот мозоль дозрел и сорвался. Тут как раз подвернулось место — большой пустырь и брёвна, посидеть удобно. Обработал свою новую болячку, заклеил пластырем, но скорость хода после этого упала раза в три. Вообще-то — ничего страшного. Способность передвигаться самостоятельно я совсем не потерял, следующий пеший переход (из Тюнгура в Иню) получается примерно через три дня. Значит надо стараться теперь эти три дня поменьше ходить пешком, побольше ездить и восстановиться до Тюнгура.
Вот тут-то я первый раз стал голосовать прямо в деревне. И — удачно. Посадил меня молоковоз. В кабине на полу стоял какой-то небольшой агрегат с трубочками, явно импортного производства. Оказалось — насос для перекачки молока. А дорога становилась с каждым километром всё живописнее.
Река Ануй в этом месте пересекает горный массив, правый берег — скалистый. Река петляет. Дорога — тоже. Дорога вообще, как построена, ещё при социализме, так, наверное и не реконструировалось ни разу, только щебёнку иногда подсыпали, да разравнивали. Мосты все деревянные, даже через Ануй. Кое-где ширина проезжей части сужается до одной полосы. В одном месте ручей бежит прямо поверх дороги, да ещё дорога делает в этом месте крутые повороты: поворот направо, спуск к ручью, поворот налево, почти на 180, и пока из этой ложбины не выехал, совершенно не видишь, что там за следующим поворотом, направо.
И при этом всю дорогу слева — река и грандиозные скалы на той стороне. Молоковоз не доехал пару километров до Тог-Алтая и свернул на большую поляну к полевому стану, где виднелось стадо коров.
Денисова пещера меня заинтересовала, интересно было бы пообщаться с археологами! Была также мысль попробовать к ним вписаться на ночь. У всех своих попутчиков я про пещеру спрашивал, где находится. Где-то за Тог-Алтаем. Говорят, пещеру недавно открыли для посещения, всех желающих водят на экскурсию.
Меня посадили в 6-ку, в которой уже до меня было 3 человека. Машина ехала до Чёрного Ануя (а это — дальше пещеры). На ходу уже решил, что останавливаться у пещеры не буду, напрашиваться на бесплатную экскурсию не хотелось, а за деньги — это ж жаба задавит. Не последний раз я в этих местах! ещё будет время, только заранее надо будет включить пещеру в план будущего путешествия. А сейчас решил опять заночевать в одиночестве.
Кстати, вот сейчас, когда пишу эти заметки, поискал в Сети информацию о Денисовой пещере. То, что стоянка — одна из древнейших, если не в мире, то в Сибири, — это точно! Более 20 культурных слоёв, уверенная датировка человеческих останков до 42 000 лет назад, в списке (на латыни) видов животных, чьи кости найдены в пещере — два вида медведей, один из них — «урсус арктик». А ещё, названа она в честь Дионисия, православного монаха-отшельника, жившего в ней когда-то. Много ещё интересного можно в Сети прочитать, но лучше продолжу писать о том, что своими глазами видел.
Ориентиры, как найти Денисову пещеру: Едешь из Солонешного в сторону Усть-Кана, проехал деревню Тог-Алтай, через несколько километров дорога по мосту переходит с левого берега на правый. (Внимание! берега везде называю по течению реки, независимо, с какой стороны я шёл-ехал.) Очень скоро после моста — пещера, буквально за ближайшим поворотом. Дорога идёт между пещерой и рекой. К пещере прямо от дороги поднимается деревянная лестница с перилами, а возле дороги на столбе — большая табличка, или можно сказать, — небольшой стенд: «Памятник…..Денисова пещера……»
С другой стороны от дороги — база археологов и подобие небольшой турбазы чтобы посетители пещеры могли переночевать.
Село Чёрный Ануй пришлось пройти пешком больше, чем наполовину. В одном месте между обочиной и забором играли дети. Носились друг за дружкой, чумазые и беззаветно-весёлые. Один — совсем малыш и четверо ребятишек года 4-5. Издалека все смотрелись одинаково. Подойдя поближе, обратил внимание, что у одной девочки волосы как будто обесцвечены, как это нередко делают модницы, которым выпала судьба родиться алтайками, тувинками, хакасками… Но у такой маленькой девочки и такой ровный русый цвет волос. Долго присматриваться не пришлось: играющий ребёнок повернулся ко мне лицом, и стало ясно, что девочка — русская. Все дети, кроме самого маленького, не отрываясь от игры успели со мной поздороваться. Один из мальчиков был явно не алтаец, не из таёжных народов, хотя такой же смуглый, как они. Кавказское лицо. Такой душевный и весёлый интернационал!
За деревней на горе виднелась вышка, типичная небольшая вышечка сотовой связи. Охваченный жаждой научных познаний, я попробовал все три симки. Связи не было ни на одной. Ну и ладно, есть дела поважнее, надо место для ночлега искать, чтобы дрова рядом были. На другом берегу Ануя виднелась поваленная берёза. Туда и направился. Реку перешёл вброд.
А тем временем с Севера надвигалась тёмная туча. Когда разжёг костёр, со стороны деревни уже явно надвигался дождь. Быстро все вещи в полиэтиленовые мешки!
Дождь шёл до самых утренних сумерек, и дождь нешуточный! Самое неудачное было то, что ночью совершенно не было ветра, и костёр постоянно норовил погаснуть. Если бы был ветерок, то четыре толстых берёзовых полена, как следует сложенные, горели бы прекрасно, несмотря на дождь, только пододвигай их по мере сгорания. А так — приходилось кроме того, что пододвигать, ещё и распалять их, работая хобой, как веером. А для этого приходилось по пояс выбираться из-под полиэтилена, и надолго! Так что к середине ночи я был основательно мокрый под этим полиэтиленом. Однако спальник продолжал неплохо греть, даже мокрый, опять же толстый свитер из натуральной шерсти, опять же костёр, всё-таки больше половины времени он меня хорошо грел!
7 июня, воскресенье, Троица.
Утром проспал дольше обычного, потом ещё вещи сушил (на небе — ни облачка!), совершенно расслабился насчёт времени: воскресенье. Правда, прошли несколько КАМАЗов-лесовозов около 10 утра, но как потом выяснилось, далеко бы я с ними всё равно не уехал.
На трассу вышел после 11 часов. Разглядел на этот раз сотовую вышку получше: ни одной антенны на ней не висит!
Машин было очень мало, а те, которые были, — легковушки, заполненные людьми.
Зато, когда на трассе нет машин, можно делать записи. Достал из кармана рюкзака записную книжку и ручку и писал, сидя на рюкзаке. Если со стороны деревни выезжала машина, у меня было достаточно времени, чтобы засунуть всю свою писанину в карман куртки.
Записал события 5 июня, потом — 6 июня, потом — зафиксировал самые интересные машины, прошедшие сегодня. Среди этих интересных машин был УАЗ-болотоход. Кузов — легкового УАЗа, а колёса — диаметром, как у КАМАЗа, но при этом в два с половиной раза шире. Проехал на мотоцикле из деревни толстый пожилой мужик, в коляске сидел мальчишка лет 6-ти. Потом они ехали обратно в деревню, мужик остановился напротив меня, поздоровались. Мужик — русский, а черты лица пацана — смешанные, наполовину русские, наполовину алтайские. Мужик спросил, я ли ночевал на том берегу, а вообще-то его интересовало стадо коров, которое утром ушло из Чёрного Ануя. Я слышал, как шли коровы, но за кустами мне не было видно, так ему и ответил. Здесь многие так пасут коров летом, без пастуха. Утром коровы уходят сами вверх по долине, из долины они всё равно никуда не денутся. А вот сами ли они возвращаются потом домой, или такие вот выезды на поиски — обычное дело, я не знаю. Они постояли рядом со мной минут 20. Мужик сидя на мотоцикле, как на лавке, разглядывал в бинокль противоположный склон. Там часть коров иногда скрывалась в ложбинку, но, если долго за ними наблюдать, то можно пересчитать, чем этот дядька и занимался. А коровы уже двигались в сторону деревни, так что ехать за ними уже и не надо было, тем более, что пришлось бы ещё ехать до моста через реку, не знаю, где это, но не совсем близко. Так что спешить ему было совсем некуда, а вот мальчишка заскучал, стал ёрзать в люльке, раскачивать мотоцикл, и пару раз получил за это окрик в свой адрес.
От мужика узнал, что сейчас, если кто и поедет на машине, то это — недалеко, на пикник-шашлык, ещё, что КАМАЗы-лесовозы, которые прошли утром, поехали на Белый Ануй за дровами.
Кстати, здесь до Усть-Кана идут две дороги. Одна — через Белый Ануй, Верх-Ануй, другая — через Усть-Муту, Яконур. Развилка — через несколько км, сразу за горой, на которой сотовая вышка без антенн. Судя по атласу, дороги одинакового качества, но отличаются по длине: через Усть-Муту и Яконур — короче километров на 20. Спросил, по которой дороге лучше ехать? Где лучше сама дорога? По которой больше машин идёт?, но определённого ответа не получил.
Про сотовую вышку заговорили. Я узнал, что это — МТС, вышку ставили в начале зимы вертолётом. А потом — не приняли, потому что штыри заземления недостаточно заглублены. Надо — на 4 м., а как ты их в скалу вгонишь на такую глубину? А дядька от меня узнал, что, чтобы базовая станция заработала, ещё должны проложить линию электропередачи, да для такой удалённой от населённых пунктов станции скорее всего будут прокладывать линию 10 кВ и ставить трансформатор. Кроме того должна приехать бригада, которая смонтирует антенны, и, возможно, ещё одна бригада, которая смонтирует оборудование в контейнере-аппаратной, а возможно, это сделает та же бригада. Ещё, про такую «мелочь» забыл рассказать этому дядьке, как монтаж кондиционеров, без которых летом базовая станция работать не будет (то есть будет, но недолго, потом автоматически выключится из-за перегрева).
После того, как мотоциклист с мальчиком уехали, продолжал делать записи. Грузовик-Мицубиси с большой, как у КАМАЗа, кабиной, застопился, хотя я ему не голосовал, опустил руку, когда увидел, что в кабине трое мужиков. «Рады бы взять, но…». И на мой вопрос, какая дорога до Усть-Кана лучше — через Белый Ануй, или через Усть-Муту, тоже ничего определённого сказать не смогли. Потом УАЗ-болотоход проехал обратно в сторону Чёрного Ануя. Ещё был жигуль, за рулём сидел священник в облачении, пассажирки — женщины в светлых, праздничных платках. Полный был, 5 человек. Помахал им, вкладывая в этот приветственный жест поздравление с праздником.
Вот и закончилось, про что хотел оставить на бумаге «зарубки синим по белому». Больше двух часов на этом месте просидел, довольно! Пошёл вперёд с доступной для меня скоростью.
За горой развилка, окончательно решил, что буду двигаться по правой, более короткой, дороге. Мост через Ануй, дальше моя дорога пойдёт вдоль реки Мута. За мостом — огромная поляна, а если повернуться на Север, туда, откуда я пришёл, (и куда собственно мне и надо было повернуться лицом, чтобы голосовать), то очень красивый вид на гору со множеством отрогов и скальных стенок. На левом отроге, самом длинном — сотовая вышка, та самая, пока неработающая. Из-за этого отрога выбегает трасса и идёт понизу вся на виду. У позиции только один недостаток: шум реки заглушает шум моторов, и, если к примеру сел и что-то там себе записываешь, то делать это надо с оглядкой на дорогу.
Посидел, перекусил, повпитывал в себя красоты, и дальше пошёл.
Через несколько километров застопился джип с казахстанскими номерами в котором ехали русские люди. Хорошая машина — джип, посох в багажник без всяких вопросов помещается!
Люди в джипе, двое мужчин и одна женщина, были бывалые горные туристы. Правда, сейчас они ехали как-то налегке, с пустым багажником. Дорогу я видел мало, больше запомнился разговор.
Про интересующий меня район по Чарышу сказали, что там много медведей и клещей. Про пограничные пропуска сказали, что с казахстанскими паспортами на оформление уходит 3 дня, с российским паспортом — быстро.
Снаружи шёл дождь, а правее, на горах вообще шла сильнейшая гроза. (Это — Бащелакский хребет, тот самый, который я пересёк вчера. Здесь, возле Усть-Кана, — самая высокая часть хребта, выше 2000). С заднего сиденья мне прекрасно был виден экран GPS-ки. Не сразу понял, что за серые пятна на экране-карте. Потом оказалось, что эти пятна меняют форму. Потом догадался, что это — те места, где самые густые тучи в этот момент. Интересно! Это что получается, что спутник «видит» из космоса? И передаёт сигнал о том, что «видит» в эфир, а GPS-ка этот сигнал принимает и расшифровывает?
Вышел в Усть-Кане под дождём. Судя по GPS, двигаясь на Усть-Коксу, я буду удаляться от дождя. Так оно и получилось, пока вышел из Усть-Кана, дождь закончился.
В Чёрном Ануе дорога была — щебёнка, а перед Усть-Каном — асфальт. Когда начался — не заметил. После Усть-Кана в сторону Усть-Коксы — опять щебёнка.
Посадил парень-алтаец в камуфляжной форме, взял меня и деда-алтайца. Парень с дедом говорили по-русски, чувствовалось, что им интересно, чтобы я участвовал в разговоре, кроме того, не хотят ставить меня в неудобное положение. Поговорили про погоду, про путешествия, про спелеологию. Только когда подъехали к Кырлыку, деревне, куда ехал парень, они с дедом перекинулись несколькими словами на родном языке.
Места живописные. Отошёл немного от деревни. Обратил внимание на километровые столбы вдоль дороги. С этой стороны что-то больше 100 км, а с обратной — больше 200. Сел, помедитировал. Стал думать, что дальше, и не пора ли искать место для ночлега? Здесь места были красивые, но дрова собирать замучаешься, и ещё неизвестно, как далеко отсюда место, чтобы было удобно подойти к реке, воды набрать, и ещё – не бросать же вещи в таком месте, что видно с дороги. Это значило, что за водой идти с рюкзаком придётся… Либо: по атласу выходило, что километров 8 вперёд будет течь ручей справа, и дорога его пересекает по мосту, и ещё — там лес должен быть. Решил идти вперёд, голосовать, если не уеду — заночевать возле того ручья. Ну а если уеду, то впереди — тайга, с дровами проблем точно не будет, да и ручей какой-нибудь найду без труда.
Вскоре застопился УАЗик-микроавтобус с пассажирами. Почуяв коммерческого водителя, сразу объяснил водителю свою автостопщицкую сущность, то есть, что денег нет. Реакция была примерно такая (дословно не помню) «садись-садись, чего резину тянешь». Водителя, похоже больше беспокоило другое.
Оказывается, впереди — контрольно-пропускной пограничный пост на въезде в Усть-Коксинский район. «Я тебя за километр от поста высажу, по лесу пост обойдёшь.» Это даже интересно! Что, ему часто приходится подвозить автостопщиков, которые принципиально не отмечаются на пограничном посту, выходят за километр, обходят пост пешком, и потом ловят новую машину? Впрочем, в ходе разговора он как-то быстро понял, что я не собираюсь прятаться от пограничников. Даже если он меня за 5 км от них высадит — всё равно приду к пограничникам и «сдамся». Так и так скажу, товарищи пограничники, так вот у меня сложилось. Еду я сейчас из Алтайского края из села Солонешного. Проехал я Усть-Кан, и никто меня нигде не остановил. А сейчас, то есть завтра, поеду я в Усть-Коксу и буду там получать пропуск на погранзаставе.
Нескольких фраз в разговоре было достаточно, чтобы водитель переменил своё намерение насчёт меня и пообещал довезти меня прямо до поста. Кроме водителя в УАЗике были пассажирки: сзади (где и я сел,) среди сумок сидели немолодая женщина и взрослая девушка. Там ещё велосипед лежал вместе с сумками. Простенький велосипед, не горный. Велосипед, судя по всему, в первую очередь, судя по тому, как были одеты пассажирки, принадлежал девушке, сидевшей сзади. А спереди, справа от водителя, сидела ещё одна девушка, очень красивая, алтайка. Знаете, сколько видел разных лиц людей разных национальностей, могу уверенно сказать: в каждом народе встречаются очень красивые девушки!
Но все эти пассажирки не очень-то принимали участие в разговоре. А вот водитель порассказывал разных случаев как людей не пускали подолгу через пост. Какие-то иностранцы, французы, если память не изменяет (мне, а не водителю), две недели жили на посту, так и уехали обратно, не смогли получить пропуска.
На посту выдали талон — кусочек бумаги с печатью, подписью дежурного пограничника и датой. И сказали, что завтра я должен явиться на заставу в Усть-Коксе. (Это мне — по паспорту гражданина РФ. Что будет с человеком, у которого паспорт другого государства, — не знаю, и хочу на всякий случай предостеречь тех, кто решит последовать в Горный Алтай: Если вы не гражданин России, узнайте заранее, лучше всего у своих соотечественников, бывалых людей, что Вас там ждёт!)
А теперь — определиться с ночлегом! Тем более, что дождь не за горами в прямом и в переносном смысле. И здесь похолоднее, чем было на любой из прошлых ночёвок. Пошёл вниз (пост находится за Кырлыкским перевалом) по дороге, глядя налево, в сторону ручья, высматривая место, где к воде удобно подойти. Метров через 200 увидел избушку на той стороне.
Всего одна ночёвка под дождём, и как меняется сознание: ещё вчера я не стал проситься на вписку к археологам, почти что коллегам, на чистенькую базу, хотелось ночлега на природе, а сегодня готов ночевать в любых антисанитарных условиях в компании, где меня, возможно никто не будет понимать даже наполовину. А «экологически чистую» ночёвку — ну её нафиг! До другого раза! Когда палатка с собой будет!
К избушке вела тропа с мостиком через ручей. Между прочим, ручей был мутный, наверное выше по течению (там мараловодческая стоянка) маралы замутили воду.
Избушка была пуста (а время было около 9-ти вечера), я уже думал, что буду ночевать в одиночестве. Стал собирать дрова. Там конечно были дрова возле избушки, но пользоваться чужими заготовками дров без крайней нужды — дурной тон. А дров в лесу можно было набрать и без топора и без пилы вполне достаточно, чтобы еду приготовить. Когда таскал дрова, подъехал алтаец на коне. Я поздоровался, сказал как меня зовут и попросился переночевать. Сначала он смотрел как-то подозрительно, но после того, как я сказал, что у меня есть паспорт, и на погранпосту я отметился, он как-то сразу стал доверять (естественно, ни паспорт, ни пограничный талон он у меня не смотрел).
Обычные в такой ситуации дела: колоть дрова, таскать их в дом, сходить за водой (воду из родника берут), растопить печку. Познакомились. Зовут Валентин. Пасёт сарлыков (так на Алтае яков называют). Сарлыками совхоз недавно стал заниматься. Говорит, сарлыки живут сами по себе, единственно, надо вход в долину перегородить, чтобы не разбежались. Когда они стадом, не боятся ни волков ни медведей. Вроде бы даже один на один взрослый сарлык медведя не боится!, если я правильно понял Валентина. Интересно, конечно было бы на сарлыков посмотреть, но они не близко отсюда, километров 6. Не для меня сейчас такие экскурсии.
А домик этот — его зятя. Зимой — тоже в этой избушке ночуют. Представил себе, как тут зимой: возле печки — жарко, в углах — холодно, топить надо наверное непрерывно, печка небольшая. Кстати, в избушке — вполне чисто, даже простыни и подушка в наволочке на одной из кроватей.
Сварилось мясо. Из моих съедобных припасов только хлеб пошёл в дело. Предложил я ещё крупы пшённой кинуть в котёл, получил согласие и кинул. Но в итоге моя пшёнка Валентину не понравилась. А вот мясо — очень вкусное было, мне такое нечасто есть приходилось.
После ужина сходил на заставу ещё раз — попросить телефон на зарядку поставить. Дождик, который меня пугал, перестал совсем. Однако, позже, ночью дождь по крыше барабанил.
Уже, когда спать совсем было легли, Валентина прорвало на откровенные разговоры, знаете, как в поезде когда двое в купе и весь поезд спит. Ну, да это — дело уже совсем личное, хватит и того, что я тут имя его без изменений пишу.